FIDMarseille

Однако у истории марсельского конкурса другие корни. В 1989 году, на общей волне активного стремления вернуть интерес французской аудитории к неигровому кино, документалист Оливье Массон вместе с продюсером Ивом Жанно решили организовать в Лионе – родном городе братьев Люмьер и, в некотором смысле, кинематографа, – Европейский биеннале документального кино. Если верить сохранившимся публикациям, биеннале свою публику нашел и пользовался популярностью, однако городские власти отказались финансировать смотр следующего года. К счастью, как рассказывал  Жанно, на показах присутствовал заместитель мэра Марселя по культуре, «поэт по своему роду», который и предложил организаторам изменить площадку. В свою очередь, Массон отмечал, что Марселю требовалось мероприятие, одновременно подходящее для широкой аудитории, способное заинтересовать узкую профессиональную публику и вместе с тем обладающее общим экономическим потенциалом. Все это организаторы биеннале могли предложить властям, параллельно расширив проект масштабным кинорынком, а потому союз кино и урбанистической инициативы не только состоялся, но и закрепился. 

История, которую (пред)стоит написать?

Описанная ситуация со сменой изначально выбранной локации напоминает историю Sheffield DocFest, однако в случае FIDMarseille программа изменений оказалась значительно шире: так, прежде чем фестиваль получил свое нынешнее название, он не только успел побыть Европейским биеннале документального кино, но после второго фестиваля стал называться Vue sur les docs, в 1999 году был переименован в Марсельский фестиваль документальных фильмов и лишь после 2011 года окончательно закрепил современный вариант. 

Возможно, эта смена имен объясняет, почему к 2025 году, когда FIDMarseille отпраздновал 36 день рождения, история фестиваля так и не написана. Отсутствует не только подробная хронология, но нет даже единообразия в дате рождения смотра – во многих источниках фигурирует 1989 год, видимо, заимствованный у лионского биеннале. Вместо официальной хроники быстрее найдутся разрозненные упоминания в новостях, фестивальных обзорах и режиссерских карточках. Но возможно, причина подобного дисбаланса кроется в политике конкурса, зафиксированной даже в новостной строчке сайта: отборщики ориентируются на «независимое кино, внимательное к эхо современного мира и историям, которые обнажают его разрывы – будь они личными или коллективными». В контексте трансформирующегося и постоянно ломающегося современного мира развернутая хронология и объемное описание могут быть непозволительной роскошью. Тогда остаются лишь имена участников и победителей фестиваля, умеющих прислушиваться к этим отголоскам общественной или персональной жизни: Патрисио Гусман, Фредерик Уайзман, Ван Бин, Камаль Альджафари, которые сосредоточены на социальных потрясениях, наряду со Стивеном Двоскиным, обращенным к собственной боли.  

Тем не менее у фестиваля есть одна бесспорная и значимая дата, которая не перестает упоминаться даже спустя десятилетие. Речь идет о 2011 годе, когда организаторы официально изменили стратегию и начали систематически включать в программу игровые фильмы. Их решение оказалось радикальным и одновременно давно ожидаемым. Так, редакторы сборника «Documentary Film Festivals Vol. 2» отмечают: «с 2000-х годов слово "documentary" в названии фестиваля постепенно становилось все менее заметным, чтобы полностью исчезнуть и оставить только букву "D" в FIDMarseille. Эта стратегия напрямую связана с кураторской практикой фестиваля, направленной на расширение его сферы за пределы классической документалистики и включение в программу новых экспериментальных и альтернативных игровых форм».

Намеченный выход за рамки неигрового кино привлек не только новые гибридные формы – например, в виде кинопереписки Йонаса Мекаса и Хосе Луиса Герина – или режиссеров игрового кино, чья эстетика могла бы напомнить о неигровом каноне наблюдения, вроде Лава Диаса или Бена Риверса. Он привлек ряд постановщиков, чьи фильмы отличаются явной, а подчас и вовсе демонстративной фикциональностью. Так, в 2016 году почетным гостем фестиваля стал Хон Сан Су, в 2018 «Король-солнце» (Roi Soleil, 2018) Альберта Серра получил гран-при, а в 2019 состоялась ретроспектива Бертрана Бонелло. Обновленная программа доказала, что заявленное расширение не было полумерой или попыткой дирекции симулировать широту неигрового поля за счет стилистически близких игровых работ. Новая стратегия FIDMarseille, скорее, подтвердила, что «особенность фестиваля» – это, в первую очередь, «выбор фильмов с оригинальным киноязыком», как пишет Инна Денисова в одном из немногочисленных русскоязычных текстов об этом смотре. 

Работать нельзя бояться

Попытка пересобрать фестиваль (в том числе на символическом уровне – как произошло в 2022 году, когда та самая «D» в названии фестиваля стала и вовсе напоминать «C», превращая локальную память о «documentaire» в общее впечатление от «cinema») всегда является смелым жестом. Но к подобным жестам рано или поздно вынуждены прибегать, пожалуй, кураторы всех смотров, желающие сохранить живой потенциал и актуальность конкурса. В случае FIDMarseille же стоит отдельно отметить дерзость дирекции в принятии организационных решений. Так, марсельский смотр стал первым масштабным фестивалем в Европе, который был проведен после начала пандемии и массовой отмены других мероприятий; его не отменяли на фоне массовых беспорядков во Франции в 2023 году; и даже пожары этого года не смутили организаторов – каждый раз фестиваль проходил, пусть и менял свой формат или даты проведения.

Среди других, не лишенных храбрости инициатив, стоит назвать отсутствие привычного для многих фестивалей кинорынка. Хотя изначально, когда FIDMarseille был еще Европейским биеннале, наряду со смотром функционировал маркет Sunny Side of the Doc, который Массон организовывал при поддержке A2, Canal Plus и Sept. Но в 1999 году проекты разделились, и теперь рынок и вовсе проходит в Ла-Рошели. Со своей стороны, фестиваль поддерживает развитие кино посредством FIDLab и FIDCampus. 

FIDLab представляет собой «платформу для нетворкинга», в работе которой задействовано около дюжины проектов, отобранных в международном конкурсе. Участвовать в нем могут проекты любого формата и на любой стадии производства – если заявка попадет в лабораторию, то ее авторам предоставляется возможность для взаимодействия с продюсерами, инвесторами и потенциальными дистрибуторами, которые могут заинтересоваться фильмом даже на стадии первичной подготовки. Тем временем FIDCampus функционирует как резиденция, куда приглашаются начинающие режиссеры и студенты школ-партнеров фестиваля. В течение недели ее участники встречаются с представителями индустрии, посещают мастер-классы, воркшопы и специально организованные кинопоказы, позволяющие обмениваться опытом и создавать интернациональное творческое пространство. 

Несмотря на то, что FIDMarseille активно сотрудничает с французскими и франкоязычными авторами, его инициативы действительно ориентированы на международное сообщество. Это отражается не только в составе участников резиденции и лаборатории, но и на программе: так, в 2025 году в официальный отбор вошли 75 фильмов из 42 стран. Потому, просматривая архивы фестиваля, наряду со столь знаковыми французскими участниками как Аньес Варда или Жан-Клод Руссо можно встретить не только бельгийскую режиссерку Шанталь Акерман или франко-сенегальскую постановщицу Мати Диоп, но и представителей других, значительно удаленных географически и отличных по кинематографической традиции стран. Среди них, в частности, нередки режиссеры из России: в 2003 году в программе участвовал «Трансформатор» (2003) Антуана Каттина и Павла Костомарова, в 2009 – «Следующее воскресенье» (2008) Олега Морозова, в 2015 – «Мечтастан» (2015) Вениамина Илясова, в 2017 – «Непрекращаемый разговор. Мамлеев» (2016) Дмитрия Мамулии и Валентины Антоновой, а «Трасса» (1999) Сергея Дворцевого в 1999 получила гран-при. Кроме того, здесь неоднократно представлялись фильмы Вадима Кострова, а в 2017 году в конкурсе участвовал полнометражный фильм Татьяны Чистовой «Убеждения» (2016), публиковавшийся на «Пилигриме». Этот беглый перечень персоналий и названий фильмов вряд ли может претендовать на полноценную репрезентацию кураторских стратегий и тактик, но может поддержать ту идею независимости кино, поиска новых имен и готовности отвечать на реалии современности, которую FIDMarseille сохраняет, несмотря на или вопреки изменению имен и эпох. 

Текст Мария Грибова