Искали Деда Мороза, нашли эльфа-вуайера: новогодняя подборка «Пилигрима»

«Мы тебя везде ищем» (2025, реж. Сергей Карпов)

Конец 2022 года. По очагам эмиграции – Стамбул, Ереван, Тбилиси, Алматы – странствует Дед Мороз с прохудившимся мешком. Переводчик Василий Сонькин, высокий человек с низким голосом, привык вживаться в новогодний образ в московской среде друзей с детьми. Теперь прежний мир рассыпался на осколки, которые подхватило и разнесло вихрем – и неясно, чего ждать от нового дня. Среди рухнувших систем координат Дед Мороз – универсально понятная фигура, какой-никакой гарант того, что время идет. Но в паузах между праздниками камера Сергея Карпова выхватывает очевидное: самого Сонькина, с виду несгибаемого оптимиста, припорошило экзистенциальным кризисом. Его собственная семья осталась в Москве, и под бородой с блестками читается тревожная надобность понять, что же будет дальше.

«Огни» (Lights, 1966, реж. Мари Менкен)

Вряд ли будет преувеличением сказать, что «Огни» Мари Менкен – это визуальная квинтэссенция западного Рождества, ставшего повсеместно доступным к середине XX века. Гирлянды, звезды, елки и огни, огни, огни. А еще звон бубенцов, который кажется слышимым, несмотря на то, что изображение остается немым. Яркая фигура американского авангарда, Менкен хорошо понимала, какой силой абстракции и внутренней свободой обладают знакомые окружающие нас формы. В «Огнях» потенциал превращения игрушки или фонарика в сгусток цвета, пульсацию света достигает своего апогея. И все вокруг становится дрожащим, ускользающим миром осязаемого возбуждения, праздничной лихорадки, которая охватывает тело фланера в большом, готовом ему продавать впечатления, городе. 

«Лагерь для военнопленных № 17» (Stalag 17, 1953, реж. Билли Уайлдер)

Билли Уайлдер, покинувший Европу из-за прямой угрозы физического уничтожения, переживал Вторую мировую как гибель своего дома. Перебравшись в Штаты, он, как и другие еврейские эмигранты, оказался под наблюдением, которое с началом маккартизма переросло в прямое подозрение. По легенде, на экстренном созыве Гильдии режиссеров в 1950-м патриарх американского кино Сесил Б. Демилль прилюдно назвал его «Вильдер» – и тем напомнил режиссеру, что здесь он не «свой». Неудивительно, как несколько лет спустя Уайлдер подобрался к американскому ура-патриотизму с кусачками. Формально «Лагерь для военнопленных №17» представляет собой историю побега из военной «зоны ожидания». По сути же режиссер превращает лагерь в моральную лабораторию, где в полную грудь дышат всеобщее подозрение и тотальный контроль – все то же, с чем он столкнулся на воле.

«Adult Swim. Святочное полено» (Adult Swim Yule Log, 2022, реж. Каспер Келли)

В доцифровую эпоху ТВ американские телеэкраны раз в год превращались в успокоительные скринсейверы. «Святочным поленом» назывался рождественский эфир, состоявший из образа камина, в котором тихо потрескивает огонь. Под эту заставку запекались индейки, собирались семьи и надевались дурацкие свитера. Каспер Келли увидел в этой практике форму медийного гипноза: телевизор делал вид, что ничего не происходит. Однако жареное полено свидетельствовало многое: годы притеснений и насилия, институциональной жестокости, вытеснения неудобной истории и ее носителей. И надо же такому случиться: на очередное Рождество дровина отказывается от вечного покоя и очищающего огня, чтобы напомнить – ничто не забыто, никто не забыт. Кусок дерева вылетает со своего места, гоняя по рождественскому ретриту перепуганных, поленопреклоненных зумеров. Мета-хоррор канала Adult Swim рассказывает о том, как медиа создают условия, при которых насилие может существовать без свидетелей, в тепле, уюте и рождественском свете. 

«Общее утверждение №2: Все или ничего»  (Blanket Statement #2: All or Nothing, 2013, реж. Джоди Мэк) 

Фильмы-паттерны Джоди Мэк любят мерцать, переливаться и искрить – как раз под стать Новому году. В праздничной подборке в пору было бы упомянуть ее «Сверкающие восторги»  (Glistening Thrills, 2013), но добавить хочется «Общее утверждение №2: Все или ничего» – вторую часть «покрывальной» дилогии, в которой режиссерка рассматривает узоры на одеялах и пледах (давших названию непереводимую игру слов). Хочется, потому что здесь разноцветные ряды петель не только дарят ощущение уюта, но и легко трансформируются в ностальгическую рябь из детства, которую можно было увидеть на экране телевизора, когда взрослые заснули, а программы на канале закончились. 

«Эльфы» (Elves, 1989, реж. Джеффри Мэндел)

Рождество не у всех вызывает трепет – некоторые видят в нем не больше, чем капиталистическую уловку. Главная героиня фильма Джеффри Мэндела – как раз из числа ритуальных неформалов. Сопротивляясь засилью санта клаусов, оленей и мишуры, она инициирует сестринство противниц праздника, для вступления в которое проводит целый обряд посвящения. Он-то и провоцирует пробуждения зла, которым здесь оказывается эльф(ы) – гомункулоподобный карлик, одновременно напоминающий Носферату, Гоблина из «Человека-паука», Волан-де-Морта и китайскую хохлатую. С приходом этого создания в американскую субурбию фильм начинает отрабатывать свою категорию «B» на полную: кровавые расправы, загадочные кристаллы, вуайерские практики, идеи о расовой чистоте и инцестуальные тайны столь стремительно сменяют друг друга, что с тем же успехом превращаются в гирлянду – в гирлянду из неонацистской конспирологии и бульварной мистики для тех, кого тошнит от консюмеристской эйфории.

«С Новым годом, Джим»  (Happy New Year, Jim, 2022, реж. Андреа Гатопулос)

В новогоднюю ночь одиночество – будь оно в сети или офлайн – переживается особенно остро, а потому легко провоцирует размышления, которые равно кажутся принципиальными и вульгарными. Работа Андреа Гатопулоса заигрывает с этим нестабильным состоянием, (не) показывая двух геймеров-одиночек, которые вместо застолий прокатывают дигитальные мили в American Truck. Машинима  превращается в скринлайф и стирается скроллингом сайта с нейросетевыми лицами, чтобы попытаться высказаться «о смысле жизни и прочем»: страхе нормальности, отсутствии воспоминаний и довольстве копией. Звучит как детский лепет экзистенциалиста? Пожалуй. Но на пиксельные фонтаны фейерверков после такого все-таки смотришь с задумчивостью.

«Каприччио» (Capriccio, 1970, реж. Золтан Хусарик)

Грех искать ключ к фильму в его названии. Но «Каприччио» Золтана Хусарика определяет само себя: серия обманчиво наивных изображений – детей, резвящихся на поляне, брошенных в лесу снеговиков, недвижных птиц, прогалин – собирается в сложную ритмическую конструкцию, которая подыгрывает как музыковедческому понятию свободной формы, так и искусствоведческому представлению о причудливом. Начинающийся подобно безобидным зарисовкам зимних развлечений, фильм Хусарика быстро приобретает пугающую интонацию, которую активно поддерживают смотрящие прямо в камеру, угрюмо безмолвные снежные фигуры – то ли детские игрушки, то ли фантомы языческих ритуалов. Кажется, их время проходит – еще немного, и начнется весна, которая растопит недобрые лица. Но в современном мире, как известно, капель – не всегда свидетельство приходящей оттепели, возможно, она – лишь побочный эффект так и не наставшей зимы. 

«Дед Мороз – отморозок» (Le père Noёl est une ordure, 1982, реж. Жан-Мари Пуаре)

Подарки, стол, итоги года, нереализованные планы, разбитые мечты – перед праздниками на грани нервного срыва оказываются не только женщины, но и мужчины. Помочь им сохранить здравомыслие и не сделать новых ошибок должны сотрудники телефона доверия. Правда, работа может принять непредсказуемый оборот, если специалисты психологической службы будут слишком сердечны. Так и происходит в «Дед Мороз – отморозок» – жесткой сатире французской труппы Le Splendid. Здесь предновогодняя суета становится фоном для невротических и паранойяльных обострений наиболее уязвимых групп: клошаров, эмигрантов, сексуальных работни_ц. Без жертв в этой социальной буффонаде не обойдется, но если пережить праздничную ночь, то в рассвете получится распознать новые горизонты.

«Хэппи-энд» (Happy-End, 1997, реж. Петер Черкасски)

Петер Черкасски известен радикальными found footage-экспериментами, в которых даже банальная поездка на поезде или ежедневный отход ко сну превращается в начало мрачной одиссеи по кинематографическому бессознательному. «Хэппи-энд» тоже сложен из чужих кадров – только на этот раз в руки режиссеру попал домашний архив неизвестной пары, снимавшей свои праздники, застолья и отпуска на протяжении многих лет. Из доставшегося ему наследия Черкасски отобрал лишь новогодние посиделки, которые «авторы» – Эльфрида и Рудольф – встречали вдвоем с камерой. На записях шампанское сменяется ликером, разноцветные блузки задорно мерцают, муж флиртует с женой, а время обращается назад – кажется, это вечный праздник. Вот только в его постоянстве скоро открывается бездна одиночества. Или это показалось?